Роберт зубрин - как выжить на марсе. В начале славных дел

См. также

• Ядерный ракетный двигатель на гомогенном растворе солей ядерного топлива

Напишите отзыв о статье "Зубрин, Роберт"

Ссылки

• Зубрин, Р.

Отрывок, характеризующий Зубрин, Роберт

Текст: Татьяна Петухова | 2014-07-21 | Фото: из архива Роберта Зубрина, Марсианского общества, mars-russia.ru | 28138

Роберт Зубрин

Ведущий мировой эксперт в области исследования и освоения Марса, космический инженер, основатель «Марсианского общества», насчитывающего более 10 тысяч участников из 50 стран мира. Автор программы освоения Марса «Mars Direct», предполагающей пилотируемые полёты к Красной планете и её колонизацию. Автор сотен технических и популярных статей, нескольких книг, направленных на популяризацию идей колонизации других планет и их терраформирования. Работал в компаниях «Martin Marietta» и «Lockheed Martin», после чего основал собственную фирму «Pioneer Astronautics», занимающуюся инженерными исследованиями и разработками для аэрокосмической отрасли. Изобретатель, обладатель ряда патентов. Дедушка Роберта Зубрина переехал в США из России, и именно он оставил в наследство внуку свою звучную русскую фамилию.

Вконтакте

Одноклассники

– Исследование и освоение Марса – удовольствие не из дешёвых. Что мы рассчитываем получить взамен?

У исследований Марса есть два аспекта – научный и социальный. Конечно, мы хотим получить ответ на фундаментальный вопрос – существовала ли на Марсе жизнь? Этот вопрос касается не только Марса, но и характера всей нашей Вселенной – представляет ли она из себя нечто, создающее жизнь повсюду? Основана ли жизнь на естественном развитии от химии, или однажды произошло крайне маловероятное, почти чудесное событие, что в итоге и породило жизнь на Земле?

90 лет назад российский учёный Александр Опарин, автор книги «Происхождение жизни», изложил возможную схему развития жизни из химических веществ, которые могли существовать на нашей планете в ранний период её развития. Самое главное в его работе – концепция постепенного усложнения химической структуры от простых веществ к более сложным, к самовоспроизводящимся системам, к жизни. Учёные давно отошли от этой схемы, но сама идея по-прежнему вызывает огромный интерес. Мы до сих пор не знаем, было ли появление жизни чем-то закономерным и почти неизбежным, что обязательно бы произошло в подобном контексте, или её возникновение стало невероятным стечением обстоятельств, результатом случайного взаимодействия целого набора химических веществ, приведшего к образованию удивительно структурированной молекулы ДНК. Если всё было неизбежно, это означает, что вокруг большинства звёзд нашего спектрального класса вращаются планеты, населённые живыми существами, причём некоторые из них разумные. Ведь история жизни на Земле – это история развития, движения жизни от простых форм к более сложным, обладающим большей способностью к деятельности, более развитым интеллектом и способным эволюционировать ещё быстрее. Такова одна концепция Вселенной.

Суть другой концепции заключается в том, что Вселенная мертва. Жизнь каким-то образом сумела появиться здесь, на Земле, но остальной космос лишён жизни.

Люди пытались найти ответ на эти вопросы на протяжении тысячелетий, и теперь мы приблизились к разгадке, которую нам может дать полёт на Марс. Ведь если окажется, что обе из двух изученных нами планет имеют или когда-то имели жизнь, значит, существование живых существ в остальной части Вселенной весьма вероятно.

Представьте, что вы живёте в квартире и никогда из неё не выходите, и у вас нет даже телевизора. Вы будете находиться в полном неведении относительно того, как устроен остальной мир. И вдруг вам приходит письмо, в котором сообщается, что вы выиграли в лотерею. Вы не сможете сказать, является ли выигрыш в лотерею чем-то присущим только вам, и вы – единственный человек, когда-либо получавший такое письмо, или же это всеобщее явление. А вот если бы вы могли выйти в коридор, подойти к соседке и сказать: «Смотри, я выиграл в лотерею!», а она бы ответила: «Я тоже выигрывала в лотерею», тогда бы вы поняли, что это, скорее всего, случается нередко. Так же и с жизнью во Вселенной.

Но есть и другие вопросы. Сможем ли мы жить где-то ещё? Каково будущее человечества? Будем ли мы привязаны к Земле или освоим другие места обитания? Если мы добьёмся успеха на Марсе, сумеем ли мы повторить его где-то ещё? Ответ на эти вопросы влияет не только на будущее, но и на настоящее. То, как люди думают о будущем, определяет их действия в настоящем. Это крайне важный и абсолютно конкретный момент. Например, мы спрашиваем себя: ресурсы конечны или бесконечны? Если вы будете считать, что они конечны, то каждый человек и каждая нация будут восприниматься вами как враги; вам придётся вести новые войны, чтобы их подчинить. Адольф Гитлер сказал: «Законы существования требуют непрерывных убийств, чтобы лучшие могли жить». Он произнёс эту фразу в октябре 1941-го – в тот же месяц, когда вынес приказ об уничтожении всех жителей Ленинграда. Нацисты говорили, что им нужно пространство для жизни, поэтому они должны уничтожить всех этих людей. Но их слова были ложью – не просто злом, но и ложью, потому что данное представление соответствовало действительности только в их умах. Германия не нуждалась в жизненном пространстве. Сегодня она занимает меньшую территорию, чем во времена нацистов, в то время как её население и уровень жизни заметно выросли. У них не было необходимости делать то, что они сделали; такая потребность существовала только в их головах. Если люди будут думать, что ресурсы планеты, доступные человечеству, ограничены, то это закончится плачевно для всех. Каждый начнёт желать гибели другим нациям, потому что они все используют одни и те же ресурсы. Это похоже на умопомешательство, не так ли?

– То есть недостатка территории, пищи и других ресурсов нет и в ближайшее время не возникнет, а проблема только в умах людей?

Опасность не в недостатке еды. Опасность исходит от людей, которым кажется, что еды всем не хватит. И опасность не в том, что у нас якобы мало земли. Опасность в людях, которые считают, что земли не хватит на всех. Знаете, почему люди в этой комнате не убивают друг друга, чтобы заполучить весь воздух? Если у нас закончится воздух, мы умрём, но почему же мы тогда не сражаемся за него? Потому что совершенно уверены, что воздуха хватит на всех, и нет необходимости за него воевать. Без воздуха мы не проживём и пары минут, но мы не будем из-за него драться, потому что его запасы не ограничены. Хотя в этой комнате его объём конечен, мы знаем, что воздуха полно снаружи. Достаточно просто открыть дверь и выйти на улицу. Но если бы мы думали, что воздух в этой комнате – всё, что у нас есть, и другие люди им дышат, а значит, представляют угрозу для нашей собственной жизни, мы бы на них набросились и заставили бы их перестать дышать. Правильно? Такова суть вопроса. Мы не рискуем остаться без воздуха, но всегда есть опасность, что сюда войдёт человек, который вдруг решит, что у нас заканчивается воздух. Мы должны будем ему показать, что всегда можно открыть дверь.

Поэтому и существуют две концепции будущего: одна ведёт к войнам и разрушениям, другая – к миру и благополучию. Всё зависит от того, какую из них мы примем. Представление о том, что Земля и человечество обладают ограниченным запасом ресурсов, до сих пор имеет немало сторонников. Его разделяет множество людей, оно пропагандируется различными организациями, что несёт в себе большую опасность. Но людям можно показать, что наши горизонты постоянно расширяются, что нам доступна целая Вселенная, а не только Земля. Это делает концепцию о конечности ресурсов ошибочной, подрывает её основы и доказывает правоту второй концепции. Наш вид появился во Вселенной не для того, чтобы разрушать, но чтобы созидать. Это борьба двух идей друг с другом, и наибольшим творческим потенциалом обладает концепция, согласно которой люди способны освоить космос, заселить другие планеты, получить доступ к новым ресурсам. Мы имеем бесконечные возможности, и наше будущее ограничено лишь нашими творческими способностями, а не физическими границами.

– Помимо освоения Марса, на Ваш взгляд, есть ли другие глобальные задачи инженерной направленности, стоящие сейчас перед человечеством?

Конечно, мы должны находить решения новых задач, например, в отношении поиска источников энергии. Локально эту задачу мы решаем каждый раз, когда находим новое нефтяное месторождение. Но более серьёзным ответом на этот вызов будет изобретение новой технологии получения энергии и создание новых источников энергии. Уран не стал энергетическим ресурсом до тех пор, пока мы не открыли ядерную энергию. Сейчас разрабатываются технологии ядерного синтеза, и они превратят в энергетический ресурс дейтерий – тяжелый водород, который в настоящий момент не входит в число ресурсов. Мы должны научиться использовать этот ресурс, пока не истощили все нефтяные месторождения. Предназначение человечества заключается в создании или открытии новых ресурсов путём использования наших творческих способностей. Наш вид сохранился не за счёт того, что мы сидели, сложа руки, а благодаря созданию новых ресурсов – именно это нам и нужно делать. Крайне перспективным энергоресурсом в будущем должен стать гелий-3, который является идеальным топливом для термоядерного реактора во внешней солнечной системе. Но он станет доступным для нас не раньше, чем мы превратимся в полноправных исследователей космоса, поскольку его ближайшие запасы аккумулированы на Луне.

Надо понимать, что люди не являются коренными жителями всей планеты Земля – они коренные жители Кении. Именно оттуда мы все пришли. Мы не были рождены для того, чтобы жить в России или Северной Америке. Мы – тропические животные с длинными и тонкими руками без меха. Верно? Люди могут жить во всех частях планеты только благодаря технической изобретательности наших предков. В некоторых частях России или в моём родном Колорадо мы не сумели бы прожить ни одного дня зимы без соответствующих технологий, таких как дома, одежда, огонь и т.п. Если бы мы слишком долго оставались в среде обитания, к которой нас приспособила природа, мы бы никогда и не вышли за пределы кенийской рифтовой долины. Мы бы пользовались исключительно ресурсами, доступными в этой долине, охотились бы на местных животных и собирали бы местные растения. Наши планы на будущее были бы очень скромными. Не слишком заманчивая перспектива, особенно с позиции того, чем мы обладаем сегодня, правда? Но, совершенствуя технологии, мы смогли стать глобальным видом, включающим сотни наций, культур, языков, типов социальной организации, обладающим большим разнообразием технических изобретений. Одни создают то, что затем будет использоваться многими другими. Но наши перспективы и возможности станут несравненно шире, если мы сможем освоить космос. Тогда наше нынешнее состояние будет казаться нашим потомкам довольно примитивным, сродни каменному веку для нас.

Космос огромен. Марс является для нас не местом назначения, а направлением. Это важный шаг, который нам предстоит сделать. Но не последний шаг, а просто следующий.

Роберт Зубрин: школьник и инженер.

– Есть такая точка зрения, что стремление к экспансии заложено в человеке от природы. Когда человек, едва выйдя из пещеры, двигается к реке, перебирается на другую сторону и далее продолжает расширять освоенные территории…

В целом я согласен с такой точкой зрения. Только я не считаю, что такое развитие событий неизбежно. Это вопрос выбора. Не все пересекают реки. Некоторые остаются на одном берегу и продолжают своё существование; кто-то из них умирает из-за ограниченности возможностей. В далёком прошлом нашими предками были рыбы, населявшие океаны. Сейчас океаны по-прежнему полны рыб, но только на суше можно видеть звёзды, только здесь можно было изобрести огонь и другие технологии. Если бы мы остались в том ограниченном пространстве, то не создали бы цивилизацию и не мечтали бы о космических путешествиях.

Так что реки переплывают далеко не все, и вопрос только в том, встретим ли мы на том берегу другие цивилизации. Мы видели гибель многих цивилизаций. В 20 веке едва не погибла и наша западная цивилизация. Но ведь в 1914 году люди жили лучше, чем когда-либо прежде. Если вы посмотрите, как мир изменился с 1815 по 1914 годы, то увидите много удивительных вещей: были изобретены паровые двигатели, железные дороги, телеграфы, электричество, проигрыватели, кино, самолеты. Качество жизни выросло в разы, мы нашли лекарства от многих болезней, которые раньше казались неизлечимыми, а в мире стало гораздо больше свободных людей. Всё должно было идти в гору и дальше, только вот лидеры великих держав почему-то вдруг начали спорить по поводу границ маленьких балканских стран, и всё пошло прахом. Всё взорвалось. Первая мировая война стала колоссальной катастрофой, за которой могли последовать другие, ещё более разрушительные. Великие нации нуждаются в способах выражения своего величия. Но это не повод оказывать политическое влияние на другие страны, навязывать свою политику, как это было на Балканах, Ближнем Востоке или в других регионах. Я в этом уверен. Европа была бы намного лучше в 1914 году, если бы больше думала о Марсе, меньше о Сербии и убийстве эрцгерцога. Если мы будем открыты новому, если сможем превратиться в космичес­кий вид, это освободит нас от ощутимых ограничений. Людям больше не нужно будет бороться за географическую власть. Нам не нужно будет зацикливаться на таких вопросах, как склока вокруг Сирии. Вы понимаете, о чём я? Мы должны смотреть вверх. Марс может освободить и сплотить нас.

Как американец, я, конечно, очень горд тем фактом, что хотя в Соединённых Штатах живёт всего четыре процента мирового населения, на нашу долю приходится половина всех недавних изобретений. Люди во всём мире пользуются нашими изобретениями. Китай не может похвастаться большим количеством изобретений, сделанных в наши дни, но эта страна развивается, дети крестьян становятся студентами университетов, а затем – учёными и инженерами. Возможно, скоро Китай начнёт изобретать множество вещей, которыми станут пользоваться все. Но развитие Китая не навредит Америке, а, наоборот, поможет ей! Если Россия сделает ряд изобретений мирового масштаба, то и они помогут всем жителям планеты. Помогут, чтобы двигаться дальше. Это поможет каждому развиваться.

Я сам изобретатель. Многие из моих изобретений имеют отношение к космическим полётам, но некоторые имеют применение на Земле. Одно из них скоро будет запущено в производство. Речь идёт о переносной системе для выделения жидкостей из природного газа, который сейчас сжигается. Во всём мире, включая Россию, сжигаются огромные объёмы природного газа. Но природный газ содержит такие компоненты, как пропан и бутан, которые можно преобразовать в жидкости и затем транспортировать и использовать. Я изобрёл переносную систему, позволяющую это делать. Первое полевое устройство готово и уже тестируется. Изобретение будет использоваться в Соединённых Штатах, а потом, я уверен, и в России. Люди в России уже продемонстрировали к нему интерес.

Разработанная Зубриным система для выделения жидкостей из природного газа.

– Космическая гонка между Советским Союзом и США привела к огромному скачку в развитии человечества. И даже если бы Гагарин не полетел в космос, а Армстронг не ступил на поверхность Луны, это всё равно имело бы огромное значение, поскольку передовые космические технологии были перенесены в повседневную жизнь и сейчас активно используются в разных сферах жизни. Как программа освоения Марса может повлиять на нашу жизнь в отрыве даже от самого факта колонизации?

Да, если бы мы даже не полетели на Луну, всё равно были бы отмечены определённым прогрессом. В результате программы «Аполлон» к 90-м годам число выпускников с научными специализациями в США выросло вдвое. Речь идёт обо всех уровнях образования: школах, колледжах, аспирантурах. Мы получили миллионы новых учёных, инженеров, изобретателей, врачей-исследователей, бизнесменов в технической сфере. Все эти люди в 1960 годы были маленькими мальчиками, а их любимыми игрушками были космические ракеты. Поэтому эффект от высадки на Луну для Соединённых Штатов был очень значимым. Речь идёт даже не столько о технологиях, разработанных НАСА или подрядными организациями, хотя некоторые из них оказались очень значимыми – куда важнее этого тот интеллектуальный капитал, который приобрело наше общество. Люди, пытающиеся получить финансирование для космических программ, иногда утверждают, что смогут открыть на космической станции лекарство от рака или что-нибудь подобное. Что ж, это возможно, хотя и вряд ли случится. Но то, что команда учёных, которая когда-нибудь изобретёт такое лекарство, будет включать большое число людей, которых стать учёными вдохновила космическая программа – очень даже вероятно.

– Как быть с образованием будущего поколения – тех, кто будет заниматься исследованием Марса?

Я думаю, самое главное в образовании и в том, добьётся учитель успеха в своей профессии или нет, – это заинтересованность учеников в обучении. Нужно преподнести свой предмет так, чтобы детям было интересно, разъяснить, почему они должны изучать науки, и прививать любовь к учёбе в самом раннем возрасте. Перед тем, как стать инженером, я несколько лет работал учителем. Я преподавал и в хороших, и в плохих школах. И я понял такую вещь: любой может научить детей, которые хотят учиться, и ни один человек не способен научить тех, кто этого не хочет. Желание учиться гораздо важнее любого оборудования, которым располагает школа, важнее того, по каким учебникам учатся дети. Детей нужно чем-то вдохновлять, и я думаю, что программа по исследованию Марса годится на эту роль. Благодаря ей у нас будет больше мальчиков и девочек, которые действительно хотят учиться. Так они могут стать исследователями новых миров.

– Какие есть препятствия на пути к освоению Марса? Нет необходимых технологий? Или всё банально просто – нет денег?

Денег всегда не хватает, но проблема не только в них. Всё дело в направленности. Соединённые Штаты тратят гораздо больше денег на другие вещи. Даже если говорят, что мы переживаем бюджетный кризис и должны урезать расходы, бюджет американского правительства всё равно составляет около 3,6 триллионов долларов. А бюджет НАСА – 16 миллиардов долларов. Получается, что бюджет американского правительства превышает бюджет НАСА в 200 раз, а на космические исследования тратится всего 0,5% от всего бюджета. Если к этому добавить ещё одну десятую, другие сектора существенно не потеряют в финансировании. Поэтому речь не о том, что у нас мало денег, а о том, готовы ли мы действовать. Фактически мы можем позволить себе намного большие расходы: бюджет НАСА могут увеличить в два или три раза, но сейчас нам этого не нужно. Думаю, что мы можем реализовать свои программы в рамках нынешнего бюджета при наличии должного фокуса и правильной расстановки приоритетов. Россия не так богата, как Соединённые Штаты. Я не знаю точных цифр, но уверен, что и здесь на космические исследования выделяется лишь небольшая часть государственного бюджета. Я думаю, Россия может себе позволить изучение космоса, а какие колоссальные плоды это принесёт, говорить не надо. Это увеличит интеллектуальный капитал, привлечёт молодёжь к занятию наукой и техникой, что в свою очередь пойдёт на благо экономики, национальной обороны, здравоохранения и всего остального. Путин хочет, чтобы Россия снова стала великой нацией, а великие нации творят великие дела.

Конечно, на пути к Марсу существует и целый ряд технологических проблем, но ни одна из них не является неразрешимой. Например, нам нужно построить тяжёлую ракету-носитель. Но у нас уже была такая ракета, «Сатурн-5», а у России была «Энергия». Есть немало вещей, которые предстоит сделать инженерам, и сделать их правильно. Но все они находятся в рамках технических возможностей нашей эпохи. В том, что мы должны сделать, нет ничего такого, чего мы не можем сделать.

Современные технологии позволяют нам достичь Марса за шесть месяцев. Конечно, сократить время в пути было бы желательно, но острой необходимости в этом нет. Я бы сказал так: шесть месяцев – это время, которое в XVIII веке занимал путь из Англии в Австралию. Первые колонисты отправятся на Марс на космических кораблях, которые доставят их туда за полгода. Когда на Марсе возникнет цивилизация, появится стимул разработать более совершенные космические корабли и термоядерный двигатель, который позволит нам достичь Красной планеты всего за месяц. Более того, это позволит нам выйти на внешнюю часть Солнечной системы и далее за её пределы. Если сейчас такая миссия требует не менее шести лет, то с помощью новых технологий мы сократим путь до шести месяцев. Колумб плыл через Атлантический океан на обычном судне, даже 50 лет спустя никто не предпринимал попыток пересечь океан. Пока мы не начали пересекать океан, не было необходимости в транс­океанических лайнерах. Но после того, как европейская цивилизация стала трансатлантической, мы двинулись вперед, сконструировали трёхмачтовые парусные суда, затем пароходы, затем океанические лайнеры и в конце концов создали Боинг-747. Нечто подобное будет и в случае с освоением космоса. Первые колонисты полетят на Марс на таких кораблях, что когда их внуки услышат истории о техническом оснащении своих предков, они поверить не смогут, что на этих конструкциях вообще было возможно добраться хотя бы куда-нибудь – настолько они будут казаться несовершенными.

Поэтому выходит, что основные преграды для колонизации Марса сегодня носят политический характер. Мы должны убедить политиков, что им необходимо принять этот вызов, что существует ряд проблем, которые они способны этим решить. Некоторые вещи очевидны: нужно мобилизовать национальные экономики, технологии, ресурсы, исследования, улучшить образование, создать рабочие мес­та и так далее. Наконец, повысить общественную мораль, создать интеллектуальный капитал, дух сотрудничества, который позволит странам действовать сообща. Отдельные политики в состоянии это понять. Но почему нам нужно делать это сейчас? Одна причина – это улучшить международные отношения. Враждебный характер международных отношений может привести к катастрофе, для которой нет других предпосылок. Поэтому важно разрядить напряжение, которое сейчас может нарастать. Это опасная вещь. Совместный полёт на Марс – один из способов создания доверия и дружбы.

– Как у Вас возникла идея создать Марсианское общество?

В 1996 году вышло в свет первое издание моей книги «О потенциале Марса», после чего мне пришло 4000 писем со всего мира. Некоторые из них были написаны астронавтами, другие – инженерами из лаборатории НАСА, школьными учителями, пожарными, полицейскими, вдовами военнослужащих, менеджерами из Нью-Йорка и банкирами из Парижа, 12-летними польскими детьми и другими людьми. Это было невероятно. Увидев огромные стопки писем, я сказал себе: если бы мы могли объединить всех этих людей, у нас была бы сила претворить наши планы в жизнь. Мы объявили о проведении учредительного съезда Марсианского общества в городе Боулдер, штат Колорадо, и на него приехало 700 человек со всего мира. Конечно, большинство из них было из США, но съезд также посетило много европейцев, приезжали люди из России, правда, их было совсем немного – меньше, чем поляков. Приехали даже киприоты и представители Мозамбика.

Марсианское общество тогда включало представителей 40 стран. Граждан России было немного, и в конечном итоге они стали неактивными. Теперь есть новый интерес к формированию Марсианского общества в России. Группа в сети Facebook сформирована, к ней уже присоединились сотни людей. Мы планируем провести учредительный съезд в Москве, в апреле.

Миссия Марсианского общества в Америке – пропагандировать в обществе свою идею, помогать соо­течественникам расширять кругозор. Мы хотим убедить политиков отнестись к нашим идеям серьёзно. Мы уже добились определённого успеха – например, помогли увеличить американский бюджет на исследование Марса с помощью роботов.

Станции, имитирующие условия жизни на Марсе, созданные Марсианским обществом.

– Какие проекты Вы запустили в рамках Марсианского общества?

У нас есть две земные «марсианские» станции. Одна находится в Арктике, на острове Девон (Flashline Mars Arctic Research Station), а другая в американской пустыне, в штате Юта (Mars Desert Research Station).

В Юте мы делаем много исследований. На нашем счету уже более 130 экипажей. Каждая группа проводит на станции около двух недель. Затем её сменяет другая группа. Прошлой весной здесь побывала и группа из России. Мы не занимаемся изучением психологии длительных космических полётов. Мы фокусируемся на другой проблеме. Мы проводим симуляции, чтобы понять, какие методы исследования и какие технологии подойдут для Марса, а какие – нет.

Например, сколько воды нужно команде? Физиологическую потребность можно найти, открыв учебник по медицине. Но это лишь малая часть воды, которую вы используете. Гораздо больше мы тратим на мытьё посуды, приготовление пищи и прочие нужды. Некоторые любят долго мыться под душем. Но на Марсе вы не сможете себе этого позволить. Вы заходите в душевую кабинку, включаете воду всего на пару секунд, чтобы намочить тело, затем выключаете, намыливаетесь и включаете ещё на пару секунд, чтобы смыть мыло. Мы сэкономим ещё больше воды, если прибегнем к обтиранию мокрыми губками. Но зачем делать это каждый день? Как насчёт одного раза каждые два или даже три дня? Как далеко можно зайти в экономии? Это спор между массой и моралью. По оценкам НАСА, потребление воды составляет 30 литров в сутки. Нам в ходе экспериментов удалось уменьшить эту цифру до 12 литров без ущерба для духа экипажа. Даже если учесть, что большая часть воды будет переработана, это привело бы к значительному снижению массы миссии.

Ещё один вопрос – насколько эффективно использование на Марсе роверов? В них можно ездить по поверхности планеты и иногда надевать скафандр, чтобы выходить наружу для исследовательских работ. Мы показали, что использование более мелких машин куда эффективнее. Речь идёт о вездеходах, на которых можно ездить в скафандре. Так ваше исследование становится более неформальным. Увидев интересный камень, вы сможете нагнуться и подобрать его. Для этого не нужно проходить через разгерметизацию. А если вездеход застрянет, достаточно одного-двух человек, чтобы его вытащить. В данный момент моя модель исследования пространства Марса содержит такое правило: не бери то, чего не можешь поднять. В условиях дефицита специальных приспособлений это правильное решение.

Или ещё один пример. НАСА заинтересовано в дистанционно управляемых роботах, и некоторые люди поддерживают их, приводя такой аргумент: мы должны взять этих роботов с собой на Марс, потому что когда часть команды не исследует планету на вездеходах или не занимается ничем специфичным, у них есть возможность проводить исследования с помощью управляемых роботов. Наш опыт показал, что экипаж меньше всего нуждается в том, чтобы другие люди придумывали для него новые задания. Дел и так очень много, и даже если управлять роботами только в редкие свободные минуты, всё равно их эффективность будет в тысячу раз меньше, чем у живых исследователей. Поэтому польза может быть только от маленьких роботов на дистанционном управлении, которые способны взобраться на скалу или которых можно отправить в небольшую пещеру, слишком маленькую для человека. Другими словами, эти роботы могут попасть в то место, куда ты сам не доберёшься, следовательно, они могут служить экипажу в качестве полезных инструментов. Крупные независимые космические роверы, как Curiosity или MER, устареют, как только люди ступят на Марс.

Что касается станции в Арктике, то здесь мы проводим более длительные исследовательские миссии. Экспедиции показали, с какими психологическими трудностями сталкиваются исследователи. В экспедиции собираются мотивированные специалисты, которые долго ждали, когда, наконец, им представится возможность проводить исследования в подобной среде. И вот, их мечты сбылись: они оказались на станции, в экзотической обстановке. У них ограничено время, и они стараются изо всех сил, чтобы успеть. Они работают до изнеможения. Когда я был в Арктике со своей командой, мне приходилось постоянно им приказывать, именно приказывать не работать после девяти вечера. Иначе бы они просто сгорели.

Сейчас мы организовываем экспедицию на арктическую станцию, которая продлится ровно год. Мы назвали ее «Mars Arctic 365». Набираем добровольцев. Я надеюсь, что миссия начнётся в следующем году, но сначала нам надо набрать хорошую команду и получить финансирование.

– Какие требования вы предъявляете к добровольцам?

Волонтёры должны быть в хорошей физической форме, в возрасте от 22 до 65 лет. Больше всего востребованы два типа технических знаний и навыков: эти люди должны быть или учёными, например, геологами и микробиологами, или уметь хорошо ремонтировать вещи. В-третьих, нужен кто-то с навыками врача. На станции в пустыне наличие таких людей было не очень важным, ведь никто не находился там дольше двух недель. Мы могли сходить за медицинской помощью в город. Но в Арктике без медиков не обойтись.

– Что Вы думаете о других, прежде всего частных инициативах, касающихся исследования Марса, и какую роль в них играете?

Что касается роли Марсианского общества во всех этих проектах, то, прежде всего, мы помогли вдохновить таких людей как Элон Маск или Бас Лансдорп сделать что-то, что приблизит освоение Марса. Элон основал компанию SpaceX, а Бас запустил проект Mars One. Есть и другие люди, кто делает нечто подобное, черпая вдохновение в том числе и у нас. Я стал консультантом проекта Mars One и сейчас изучаю возможные способы нашего сотрудничества. В свою очередь, мы пригласили Mars One принять участие в миссии «Mars Arctic 365».

– Что означает исследование Марса лично для Вас? Почему Вы отдаёте этому все свои силы?

Мы живём всего раз, и для меня мерилом человечес­кой жизни является то, что сделал человек. Мы ищем возможности, ищем место, где будем наиболее полезны. Если я могу что-то сделать для достижения этой общей цели, моя жизнь становится более осмысленной. Вот почему я этим занимаюсь.

В московском Мемориальном музее космонавтики рядом с моделью автоматической станции «Марс-1».

– Готовите ли Вы группу единомышленников, людей, которые готовы пойти по вашим стопам, передавать Ваши идеи будущим поколениям?

Я очень надеюсь, что число молодых людей, разделяющих эти идеи, будет только расти, и некоторые захотят посвятить им свою жизнь. Я также рассчитываю донести свои мысли посредством книг и своей деятельности в рамках Марсианского общества. В 2011 году моя книга «О потенциале Марса» вышла с обновлениями. В Соединённых Штатах было продано 100 тысяч её экземпляров; даже в Польше мы продали 10 тысяч копий. В России тоже нашёлся издатель, который опубликует мою книгу на русском языке.

– Хотели бы Вы, чтобы наши далёкие потомки говорили о Вас как о человеке, который помог нашей цивилизации выжить?

Конечно, я был бы счастлив стать для потомков тем человеком, который помог людям попасть на Марс. Но я буду рад и в том случае, если просто смогу сделать что-то важное для достижения этой цели. И к этому я приложу все свои усилия.

Понравился текст? Зайдите на – там много других интересных материалов.

Роберт Зубрин, Рихард Вагнер

Посвящается Линде, моей сестре и самому преданному другу

Джордано Бруно. О бесконечности, Вселенной и мирах, 1584

The Case for Mars

© 1996, 2001 Robert Zubrin

© Зубарева А. М., перевод на русский язык, 2017

© ООО «Издательство «Эксмо», 2017

За пятнадцать лет, миновавших с первой публикации «Курса на Марс», произошло множество событий. На Красную планету была запущена серия автоматических станций, включая «Марс Пасфайндер» (Mars Pathfinder) и «Марс Глобал Сервейор» (Mars Global Surveyor) в конце 1996 года, «Марс Полар Лэндер» (Mars Polar Lander) и «Марс Клаймэт Орбитер» (Mars Climate Orbiter) в 1999 году, «Марс Одиссей» (Mars Odyssey) в 2001 году, «Спирит» (Spirit), «Оппортьюнити» (Opportunity) и «Марс Экспресс» (Mars Express) в 2003 году, «Марс Реконнэйсенс Орбитер» (Mars Reconnaissance Orbiter) в 2005 году и «Феникс» (Phoenix) в 2007 году. Все эти миссии, за исключением запущенных в 1999 году, были выполнены или продолжаются очень успешно. В результате наши знания о Марсе многократно приумножились.

Сейчас мы знаем наверняка, что Марс в прошлом был теплой и влажной планетой, на поверхности которой плескались не только озера и реки, но и целые океаны, знаем, что активная гидросфера Марса существовала порядка миллиарда лет – жизнь на Земле зародилась за время в пять раз меньше, если считать от момента появления жидкой воды. Таким образом, если верна теория о том, что жизнь – это естественное явление, со временем возникающее благодаря химическим процессам там, где есть жидкая вода и различные минералы, тогда на Марсе должна была зародиться жизнь.

Более того, мы знаем многое о том, что сейчас вода на Красной планете присутствует в виде льда или замерзшей грязи, а некоторые участки Марса размером с континенты, по оценкам, содержат в себе более 60 % воды, если считать по весу. В дополнение к этому мы узнали, что на Марсе есть жидкая вода, но не на поверхности, а под ней, где влага нагревается теплом из недр планеты и создает среду, подходящую для жизни. Мы нашли места, где грунтовые воды выходили на поверхность и стекали по склонам кратеров в последние десять лет. Над входами в марсианские пещеры мы обнаружили метан, который может быть признаком наличия микробной жизни под поверхностью планеты. Это указывает на существование жизни или по крайней мере среды, пригодной для жизни. Так или иначе, перечисленные находки помогают определить будущие места высадки астронавтов, где можно будет провести бурение и получить образцы воды, которые помогут нам узнать правду о природе, распространении и возможном разнообразии жизни во Вселенной.

Помимо прочего мы составили карту полезных ископаемых и топографическую карту Марса на основе данных с орбитальных аппаратов, сфотографировали его достаточно детально, чтобы у нас была возможность найти наши автоматические роверы и управлять ими, а также чтобы выбрать идеальные места для посадки и разработать маршруты для будущих исследователей.

Теперь мы знаем, почему и куда мы должны двигаться. Но предпринимаем ли мы что-то для этого? Пока нет. На фоне выдающихся успехов автоматической программы исследования Марса, достигнутых за последние пятнадцать лет, поразительно выглядит отсутствие результатов пилотируемой космической программы НАСА. Эту мысль следует подчеркнуть. Если не считать данных, получаемых от автоматических аппаратов, НАСА сегодня готово к отправке астронавтов на Марс так же плохо, как в 1996 году.

Как такое возможно? Чаще всего звучит ответ о недостатке денежных средств. Якобы, если бы НАСА получало такое же щедрое финансирование, как в эпоху программы «Аполлон», то мы бы увидели большие достижения пилотируемой космонавтики. Однако это не оправдание. Дело в том, что в пересчете на сегодняшний курс средний бюджет НАСА между 1961 годом (когда президент Кеннеди в своей речи анонсировал программу «Аполлон») и 1973 годом (когда была запущена миссия «Апполон-Скайлэб») составлял 19 миллиардов долларов в год, то есть почти столько же, сколько выделяют НАСА сейчас, и сохраняется на том же уровне примерно с 1990 года.

Так же неверно и то, что НАСА в эпоху «Аполлона» способно было достичь большего в области пилотируемой космонавтики, поскольку агентство уже добилось значительных результатов в изучении космоса, используя автоматические аппараты. Фактически тогда беспилотная исследовательская программа развивалась динамичнее, чем в последние пятнадцать лет, поскольку было запущено около сорока лунных и планетных зондов. Если мы сопоставим равные по времени периоды – с 1961 по 1975 год и с 1996 по 2010 год, мы обнаружим, что десять ранних запусков марсианских зондов НАСА, восемь из которых оказались успешными, незначительно превосходят недавние девять запусков, из которых успешными оказались семь.

Да, бюджет НАСА и вправду в 1960-е годы составлял значительную часть государственных расходов, но не потому, что НАСА было богаче, а потому что нация была малочисленнее и беднее. В 1960-е годы население Америки составляло 60 % от нынешнего, а валовой национальный продукт страны – 25 % от современного. Вряд ли это были лучшие условия для миссии «Аполлон».

Кроме того, технологии, доступные Америке полвека назад, в значительной степени уступали тем, что мы имеем сегодня. Люди, создававшие «Аполлоны», пользовались для вычислений логарифмическими линейками, позволявшими выполнять одно действие в секунду, а не компьютерами, работающими в миллиард раз быстрее. Однако за восемь лет удалось решить все необходимые задачи, чтобы от запуска беспилотного аппарата дойти до отправки человека на Луну и возвращения его на Землю.

Эта книга подробно объяснит с технологической точки зрения, почему сегодня мы намного лучше подготовлены к отправке людей на Марс, чем были подготовлены к полету на Луну в 1961 году. Но тогда люди достигли цели за восемь лет, а мы топчемся на месте уже тридцать пять.

Поэтому возникает вопрос: что же такое было у НАСА тогда, чего не хватает сейчас?

Ответ – способность выделять главное.

Под способностью выделять главное я подразумеваю способность определить, чего же на самом деле мы собираемся достичь, устремиться к этой цели, разработать план действий и выполнить его.

В эпоху миссии «Аполлон» американская пилотируемая космическая программа выполнялась именно так. Цель была ясна – нужно доставить людей на Луну и вернуть домой до конца десятилетия, – и к ней стремились изо всех сил. Соответственно, чтобы достигнуть цели в срок, был разработан план, для выполнения плана был придуман дизайн космических аппаратов, для создания космических аппаратов были усовершенствованы технологические процессы, а затем аппараты были построены, а миссии запущены.

Автоматическая космическая программа в то время выполнялась по тому же принципу и так же продолжается. Именно поэтому она дает беспрецедентные результаты.